Возвратился. Докричался. Убедил.
Начинается привычный образ жизни-с...
Говорили же, когда он уходил,
Что теперь ему – в культуру или бизнес.
Что уставший от интриг и едросни,
Развернется он, дождавшись перекура...
Но за лето – плюс еще конец весны –
Не освоены ни бизнес, ни культура.
Анонсировался взлет – и вуаля:
Безработица внезапно прекратилась.
Очевидно, только «околокремля»
Расцветают в нем азарт и креативность.
Хоть и новая работа – не ахти
Для эстета, кукловода, тайнознатца, –
Никуда не получается уйти
И ничем не получается заняться!
Мы там не были, мы это не поймем:
Кто работал в ФСБ или Газпроме,
Кто помечен или выращен Кремлем,
Тот нигде уже не сможет выжить, кроме.
Вон и Главный, на Валдайскую среду
Поглядевший, как удав, хотя и сытый,
Намекнул, что в восемнадцатом году
Не расстанется ни с троном, ни со свитой.
Будет вечен нерушимый их союз,
Как застывший поцелуй с картины Климта.
Никуда они не денутся, боюсь.
Да куда им и устроиться, таким-то?
Начинается привычный образ жизни-с...
Говорили же, когда он уходил,
Что теперь ему – в культуру или бизнес.
Что уставший от интриг и едросни,
Развернется он, дождавшись перекура...
Но за лето – плюс еще конец весны –
Не освоены ни бизнес, ни культура.
Анонсировался взлет – и вуаля:
Безработица внезапно прекратилась.
Очевидно, только «околокремля»
Расцветают в нем азарт и креативность.
Хоть и новая работа – не ахти
Для эстета, кукловода, тайнознатца, –
Никуда не получается уйти
И ничем не получается заняться!
Мы там не были, мы это не поймем:
Кто работал в ФСБ или Газпроме,
Кто помечен или выращен Кремлем,
Тот нигде уже не сможет выжить, кроме.
Вон и Главный, на Валдайскую среду
Поглядевший, как удав, хотя и сытый,
Намекнул, что в восемнадцатом году
Не расстанется ни с троном, ни со свитой.
Будет вечен нерушимый их союз,
Как застывший поцелуй с картины Климта.
Никуда они не денутся, боюсь.
Да куда им и устроиться, таким-то?
